Охлаждение к Церкви произошло после той первой генеральной исповеди. Бланка слышала прежде о невероятном духовном подъеме, который охватывает человека после исповеди и причащения. Это то, чего не случилось с ней в маленьком приделе Никольского храма. После того, как священник прочитал над ней разрешающую молитву и она выпрямилась, рыжеволосая бунтарка чувствовала лишь одно — стыд.
О том, что стыд на исповеди — дело рук врага рода человеческого, неопытной Бланке предстояло узнать лишь спустя 15 лет. Тогда же со всем пылом своей контрастной натуры она полыхала:
«Кто придумал такое, что один человек признается другому в самом мерзком, на что он способен? Почему священник должен знать обо мне такое, что стыдно рассказать вслух?».
Невидимое присутствие Отца Вседержителя в том темном церковном закуте и молитве батюшки не коснулось сознания ветреной непоседы. Бланка вышла в тот день из Церкви, чтобы не возвращаться в нее 15 долгих лет.
