«Приедешь в сентябре?» — бархатный голос обволакивал. Но, боже, какой сентябрь, как? При моей-то начальнице-самодурке? Хочется — очень, безумно, — но как же вырваться снова сюда, в Club Ulaşlar, в знойный зааланийский Махмутлар, который многими расценивается как заштатный дешман, не стоящий внимания? Я смотрела в огромные зеленые глаза Асмета в фиолетовых сумерках турецкой ривьеры, и миллионы нейронных связей в мозгу трещали электричеством: «Я должна КАК-ТО приехать снова!».
Ноль повдоль инъязов
Что обладает большим могуществом: начальница-самодурка из правящей «элиты» Мещанбурга или зеленые глаза, обрамленные черными ресницами? Ответ, по-моему, очевиден.
Я вернулась тогда, в 2007 году, второй раз. В сентябре, на недельку. Руководителю наплела на голубом глазу какой-то ерунды, ибо не была она сторонницей чересчур щедро используемого отпуска и личного времени как такового. Трудилась я тогда пресс-секретарем в администрации нашего Мещанбуржьего шахтерского края.
В первый раз воздушную границу волшебной Турции я пересекла в июне с двухнедельной путёвкой в кармане.
Английского — ноль. Турецкого? О чем вы вообще? Французский, наследие школы и университета, благополучно забыт. Страшно: как бы не пропасть там, не потеряться, кто меня встретит, как я буду?! И так далее.
Как вы догадываетесь, мой приезд прошел стандартно: трансфермен в аэропорту, долгая дорога Анталия-Махмутлар, приветственная вводная экскурсия (о которой позже я буду знать все досконально), заселение в скромную «троечку».
Ох уж эти махмутларские «тройки»!
Туристическая деревня с одноименным посёлком находится в восьми километрах от центра Алании. На местном «долмуше» можно доехать минут за 20.
Недорогие — в 2007-м году — отельчики, песчаные пляжи, весьма неформальная расслабленная атмосфера, Тавры, подпирающие спину где-то на уровне копчика, знойные ночи, кипящее море. Махмутлар демократичен, и этим он берет за душу таких, как я, искательниц приключений (читай: туристок, не склонных к показной роскоши и понтам).Тысяча чертей, да вы помните, сколько стоил доллар в 2007 году? В среднем 25,9 рублей в июне. На тот момент авантюристка Надѝ (хотя тогда даже не Нади — сему образованию от своего имени я обязана бодрумскому травокуру и жиголо Мусти, и то было спустя пять лет) в должности специалиста госслужбы зарабатывала достаточно, чтобы купить отдых аж в трехзвездочной гостинице бюджетной средиземноморской деревни.
Страх накрывал меня волнами, и я засыпала вопросами двух почтенных и весьма деловитых мадам из турагентства, которое располагалось по соседству с офисом:
— А где лучше, у нас в Сочи или в Турции? А как меня там встретят? Как я будут общаться? А если я потеряюсь?!
Солидная, похожая на ламантина Грета Генриховна и ее сухонькая по-овечьи сгорбленная помощница Вава Тарасовна наперебой успокаивали мою суетливую панику, понимающе улыбались и про себя подсчитывали процент комиссии, который получат от сделки со мной.
Про меня кино снимают
Тур был куплен, вещи сложены. Маленький фиолетовый чемоданчик подмигивал у порога. На рукоятку в паранойе я повязала цветную ленту.
Тогда еще я не отдавала отчета в ощущениях, которые испытывала по пути до точки Б. Это сегодня я знаю, ибо многократно проверила на практике, что напряжение ожидания дороги рассеивается самой дорогой. Делаешь первый шаг — и будто ступаешь на травалатор: остановиться никак, тебя несет, и все происходит само собой.
Забыть нельзя первый нырок в анталийский воздух. После шестичасового перелета на борту чартера, где я смешно хваталась за подлокотники при малейшей турбулентности, я вышла на трап…
Субтропическая баня. Марево расплавленного солнца обволокло меня и осело на коже в виде испарины.
«Это другая жара! Настоящая!» — восхитилась я по-детски, как делаем мы всегда при первой встрече с чем-то новым.
Прозрачная, как интерфейс «Самсунга», логистика пакетного тура привела меня к стойке туроператора, а затем и к нужному автобусу. Следующие четыре часа — а именно столько ехать на групповом трансфере от аэропорта Анталии до Махмутлара, потому что дальше просто некуда, — провела, глазея в окно на ДРУГОЕ ГОСУДАРСТВО и слушая девочку-гида.
«Как наши ребята работают здесь гидами? Как сюда попасть?!»
По пути мы заехали во все туристические места, какие только есть на побережье, но меня ничуть не утомляла дорога: вокруг красота, теплынь сказочная, пальмы, а вон там справа МОРЕ! Огромная гладь бирюзы! Она настоящая!
Дорога зацепила меня за крючок эндорфиновой эйфории, вызывая привыкание, зависимость, стойкие ассоциации с чем-то волшебным, с самыми таинственными снами про запутанные лабиринты, где происходят будоражащие квесты, встречи, инсайты.
Из мыслей о прошлом и дум о будущем я вернулась в «здесь и сейчас», оказалось, это чертовски приятное состояние.
В отеле Club Ulaşlar, ныне несколько лет уж как снесенного, было два шестиэтажных корпуса, один ресторан с баром, по бассейну для взрослых и детей и пляж через дорогу.
Гидша быстро всучила меня ресепшионистке, неулыбчивой турчанке. Маленький полутемный холл гостиницы был обставлен коричневыми мягкими гарнитурами, подпёрт традиционными для турецких подъездов колоннами, у входа висела синяя табличка с лицензией, стояли кипарисы в горшках и другая зелень. У входа имелся магазин сувениров.
А куда меня заселили? Вы не поверите.
Когда я стала воином света Омер бея в легендарном отеле Justiliano Hotel в Окурджаларе, а потом и в команде Крота Орхана в кемерском «Май доу», я в полной мере познала сей дзен «засели туриста в плохой номер, а потом жди, что он придет менять его за хрустящие доллары». Это ж классика турецкой службы приема и размещения гостей.
Меня засунули в малюсенькую комнату, окно которой выходило на балкон соседнего номера. Да. Думаю, когда-то это был «фэмили рум», потом дверь сняли, стену замуровали и превратили его в две комнаты, одна из которых лишилась балкона и предназначалась для таких одиночек, как я.
В ней было темновато, я не могла выйти на балкон, а полотенца сушила, набрасывая их на пластиковый стул, что подтащила от соседей к своему окошку.
Такие дела.
Но насколько же мне были безразличны эти бытовые вопросы! Все мое тело и сознание будто затопила теплая волна, меня не отпускало ощущение нереальности происходящего:
«Это что, кино про меня снимают?»
В желтеньком сарафане-халате и сланцах я отправилась на пляж. Впервые в жизни познакомилась с соленой толщей моря.
Через Махмутлар проходит трасса D-400, летит вдоль кромки воды, буквально метрах в ста. Транспорт несется по ней с большой скоростью, отельеры приспособились строить подземные переходы на пляж. Просто туннель под дорогой, прошел — и ты на берегу, на нулевой высоте.
Песчано-галечное покрытие усыпали старенькие деревянные лежаки зеленого цвета с желтыми матрасами. Тростниковую крышу тента водных развлечений венчал турецкий флаг, рядом обсыхали гидроциклы. Оттуда всегда доносилась музыка, и за мои многочасовые сессии под солнцем восточные мелизмы под зурну и дарбуку незаметно меняли структуру моей ДНК.
В первые сутки одиночество угнетало. Прошла встреча с отельным гидом. Как новичок, я послушно явилась на нее, ведь мне так важно было «зарегистрировать свой ваучер», чтоб меня потом забрали домой! У него же купила прогулку на яхте, хамам и двухдневную экскурсию Эфес-Памуккале.
Посещение бани было уже позади, когда я встретила его.
Сиктир гит!
Вечером в лобби было скучно. На третьи сутки после прилета, одетая в светлый льняной костюм, я сидела в интерьере коричневых тонов и глазела по сторонам. Люблю наблюдать, что есть, то есть.
Уже успела взгрустнуть, когда ужинала в ресторане одна-одинешенька. Все же люди создания социальные.
У бассейна возле сцены звучали анимационные песенки, было время детской дискотеки, и так я впервые услышала «Арам-зам-зам, арам-зам-зам, гули-гули-гули-гули-гули, рам-зам-зам».
Пахло мясом на гриле, мужским дезодорантом, кремом от солнца Nivea и горячим песком. В копне моих волос успело запутаться солнце.
— Привет! Скучаете? — неожиданно прозвучало над ухом. Мужчина подошел тихо. На нем были синие джинсы и бежевая футболка, это шло его загорелой коже.
Он присел.
— Меня зовут Асмет, а вас? Когда вы приехали?
Завязалось знакомство, разговор тек плавно. Так легко беседовать в среде, где тебя никто не знает.
— Ах этот гид-гад! — смеялся новый знакомый, оказавшийся информатором приотельного хамама. — И как он успел продать вам баню вперед меня!
Вспомнился утренний хамам от туроператора. Нас привезли в отдельно стоящее здание, архитектура которого должна была навевать ассоциации с восточными дворцами. Внутри процесс шел конвейером: группа вошла, группа вышла, брык на камень, пена швырк, следующий! Эдакий грот гоблинов, работающих в такт синхронно.
На мне было красное бикини, сама тоща, поджара и угловата, грива в косице, на лице — счастье.
Освободился молодой банщик, тоже поджарый и сухой. Передо мной очереди на пену ждала другая дама, наверное, ей было обидно, но парняга позвал меня.
Нда. А теперь обидно уже мне.
— Phone number? — все шептал он, напенивая меня и вжимая с силой в мрамор. — Phone number..?
И глупо улыбался. Симпатичный был, но глупой была я. А потому сидела напротив зрелого мужика, который объяснял мне в двух словах концепцию своего рабочего сезона в Турции:
— С теми, кому я продал хамам, я не вступаю в отношения — это принцип. И теперь, наверное, я даже рад тому, что этот гид-гад успел тебе его продать.
Дальше все было стандартно, но для меня тогда подобно сказке «1000 и одной ночи».
Много ли надо позднезрелой восторженной интеллектуалке?
Сударь был немолод, опытен, а потому времени даром не терял. Пока мы ехали в Аланию на маршрутке вечером, когда Асмет освободился с работы пораньше, он со всем восточным красноречием лил мне в уши про месхетинцев, «местных турков» и свою жизнь на две страны: Казахстан и Турцию. А в Казахстане, ведя вполне одностороннюю жизнь без скачков, жила жена с четырьмя (на секундочку!) детьми.
Слово за слово, и вот мы уже гуляем по ночной Алании. Вокруг великолепие южной ночи, разноцветные огни повторяют себя в морской воде. Знойно. Многолюдно. Сказочно. Не так, как на родине.
Асмет водил меня по улицам, лаская слух бархатистым голосом, а рука его, тем временем, уже ласкала мою талию.
Я растека-а-а-А-А-а-а-юсь! Я уже восточная принцесса, картинка вокруг смазана, все плывет перед глазами, и наш дуэт медленно, но верно плывет в будуар.
Первый поцелуй случился на заднем сидении такси, а потом мы оказались в номере отеля, ключ от которого дал знакомый Асмету ресепшионист.
Гормоны отшибают разум, особенно когда ты молодая девушка в стране, полной жгучих красавцев. И уже не замечаешь некоторой потрепанности этих красавцев, их избирательной экономии и лени в деле завоевания заезжих дев и тёт.
— Местные воспринимают туриста либо как кошелек, либо как секс, — пояснял мне мой курортный кавалер, когда мы гуляли вечером по пляжу Махмутлара.
Я много позже осознала, что он тоже это делал. За принципом «с теми, кому я продал, я не сплю» виднелось именно это утверждение.
Зато на тех, с кем он спал, Асмет не торопился много тратить. Не было ни букетов, ни подарков, так, кафешки поблизости, где мы ели кебабы и делали фотосессии с кальяном.
А зачем вкладываться в тех, кто и так на все согласен?
Впрочем, тот месхетинец сделал главное: благодаря ему, я полюбила Турцию, ее кухню, обычаи, красоту и ее язык. Свою первую фразу на турецком я выучила тогда, у Асмета.
— Siktir git!
— Как-как? Еще раз? Сик…
— SİK TİR GİT!*
Мы хохотали в маленьком пляжном барчике под кустом олеандра, а вокруг колыхалась фиолетовая тьма, как кокетка, накинувшая тонкую, всю в огоньках, вуаль…
Ещё немного аланийского очарования:
Это было 14 лет назад
Из-за поглотившей меня страсти я чуть не опоздала на двухдневную экскурсию Эфес-Памуккале. Представляете?
У нас было свидание вечером. Расставаться не хотелось, однако автобус «топламы» ждать бы не стал.
Мы шептали друг другу разные глупости и терлись носиками на углу Club Ulaşlar’a.
— Тебе надо съездить на эту экскурсию, — бормотал любовник. — Первый раз, стоит посмотреть…
Наконец, руки были отпущены, я рванула ко входу в отель, а там бас, и девочка-топламистка вся на нервах, папка под мышкой, волосики светлые:
— Что же вы опаздываете?
Достаю бумажку, полученную от отельного гида, на ней корявым почерком указано время отправления — до него было минут десять. Гидша всмотрелась в писульку коллеги, на лице ее отразилось обреченное понимание, она раздосадованно вздохнула, и я поняла, что накосячил отельник, а вовсе не я.
Сбегав номер за необходимыми вещами, я вернулась, села в автобус, и мое путешествие на запад началось.
…Чем ближе был мой отъезд, тем смелее действовал Асмет. Наши встречи стали происходить не в сторонних пансионатах, а в моем номере, хотя это было строжайше запрещено. Бывало, он уходил рано утром. Крался «огородами», чтобы его не заметили начальники. Простой персонал, конечно же, все знал. Каждый новоиспеченный любовник «на неделю» проделывал сей трюк.
Я подарила кавалеру свою фотку, которую, спустя несколько месяцев, найдет его месхетинская жена и в праведном гневе разорвет на мелкие кусочки. Сотрет мой номер, выжжет память обо мне и развеет пепел…
Но пока…
— Приедешь в сентябре?
Так и вышло, что в 2007 году я слетала на турецкую ривьеру дважды. Сегодня я ответила бы Асмету-Мехмету-Ахмету по-другому. Смотрите выше.
***
Из всех поездок привозишь песни, рецепты, безделушки, снимки и море воспоминаний. А еще тащишь свое разбитое сердце — его, увы, не оставить на остывающем от полуденного зноя побережье.
Сублимируя остатки страсти, я взялась за учебники турецкого языка и жадно поглощала морфологию, лексику, фонетику, синтаксис короля тюркской языковой семьи. В память заходил, как по маслу.
По ночам мне звонил Асмет. Поздней осенью вместо очередного звонка я получила SMS от жены с обещанием вырвать мне все волосы (ну, или что-то в этом роде).
Бороться там было не за что. Асмет ушел, а прекрасный Türkçe остался, за что и teşekkür ederim, canım.
∗ турецк. — пошел на куй
