Русская деревня пьёт самозабвенно, виртуозно, талантливо. Мы сидим на кухне. Посуда перемыта, гора свежих домашних булочек аккуратно прикрыта нарядным полотенцем. Через застекленную веранду внутрь проникает желтый свет заходящего солнца — от бликов на стене почему-то на душе приятно. Баба Шура рассказывает про соседа Андрюшу Коголика*:
— Этот пьет без пропусков, причем все: и водку, и самогонку, и спирт, — загибает она пальцы. — Раз он едет на велике. А тут возле гаража лужа была, он слазить начал, не удержался и в лужу бухнулся. А он высокий, так со всего росту! Встал, взял велик и об ворота, как будто это велик виноват, ну… — бабушка поднимает взгляд к потолку, вспоминая подробности.
— А я сижу на лавке и думаю: «Щас заметит, принесут черти», — говорит она. — И точно! Идет, а я ему: «Ступай домой, а то с тебя течет». Он все равно садится с краю и мне: «Ты ж моя самая красивая любимая бабушка». А от самого как будто компотом каким пахнет. Думаю, дай спрошу: «А ты, Андрей, что такое пьешь? Кто тебе наливает?». Он важно отвечает: «Скажу», — и я вижу Братца Коголика воочию, как живого.
— Я, говорит, в той аптеке, что в больнице, все фанфурики выпил.
Ещё о Мещанбурге:
— Фанфурики..?! — хохочу я.
— Фанфурики, — на полном серьезе повторяет бабушка. — Боярышник, калиношник, малиношник — все вот эти стограммовые бутылочки, что можно выпить за раз без вреда для здоровья. И фармацевт эта ж ведь ему под запись давала! А потом он, как деньги получит, идет, спрашивает: «Сколько я напил?», и, сколько она ему скажет, платит. Вот так.
У бабы Шуры историй тьма. Хватит на много вечеров подряд. А уж о том, кто, как и что пьет, можно слагать целые тома. Пока тень от березы за окном медленно ползла по стене в лучах краснеющего светила, вспомнили и про папашу нашего Коголика — деда Дупляка.
— Оой, раньше много было, ходили остограммливались, — машет она рукой. — Сидим мы с Валькой на лавке, идет дед. Весь косматый, заросший, а в руке кусочек пирожка несет, шатается. Говорю: «Смотри, Валюшка, Иисус Христос идет с пирожком». Помнишь, у гаража лавка была? Вот он подошел, сел на нее, голову свесил. Сам — и щетина, и волоса нечесаные, а в руке пирожок зажат! Говорю: «Гляди, как уработался — сил нет пирожок доесть». Потом увидел, что мы тут сидим, и ползет: «Девочки, можно с вами присесть?».
Бабушка кивает своим мыслям и продолжает:
— Я у него спрашиваю: «Колька, а ты хоть в зеркало смотришь?». А он: «Кой чёрт зеркало? — она смешно пародирует интонации старого пьянчуги. — Я и чисельник не отрываю, я не знаю, какое сёдня число!» — дед будто гордится сим фактом: уж если и пить, то до полного беспамятства.
Баба Шура закругляет сюжет:
— Посидел и подался, ковыль-ковыль… кааак бухнулся! Лицом вниз! «Ой, Валька, гляди, планета приземлилась!» — бабушка хихикает. — Та встала, взяла доску, обернула мешковиной и ему под голову подсунула, а он хоть бы хны! Ну, в четыре часа идут мужики со смены в ТРЗ**. Увидели его, подняли под руки, а он даже не мычит. Ну и понесли, ноги по земле бороздят. На площадке бросили, ключа в кармане не нашли. Говорят, проспится, сам зайдет. Десять лет уж, как прибрался дед.
Андрюша Коголик любит собирать общество собутыльников в гараже. Бабушка называет его «рестораном». Не брезгующие «беленькой» соседи нередко пользуются Андрюшиным гостеприимством. Один из них — Володька Автомобиль.
— Раз Автомобиль говорит: «Андрюшу жалко», — рассказывает старушка, постукивая спицами вязанья. — Достает тыщу. «Ну, иди, попой-попой его», — говорю. Пошел. Заходит в «ресторан», Андрюша сидит один. «Хочешь выпить?» — «А когда я не хотел? Хочу!» — «На вот тыщу, пойди купи хорошей». А Андрюша, он рукавом закусывать не умеет. Он обычно соберет всё ссаньё-драньё в свой «ресторан», пойдет из дома принесет колбаски, огурчиков-помидорчиков, вот таак. Он и говорит: «Можно я колбасы куплю?». Ну, купил все, принес. Сели. Так Автомобиль там одну да другую, встал, идти не может, каак хлобыстнулся о бетонный пол. Всю морду сшиб! Дочка с зятем на машине приезжали, поднимали его…
— А Андрюша что? Сам такой же?
— Ну конечно! — бабушка разводит руками. — Но Автомобиль день рождения отмечал в феврале. Гулял. Это Андрюша мне рассказывал. Шел он домой и Володьку на дороге нашел. Не дошел до подъезда. Так Андрюша его поднял и до дома донес. «Правильно, — говорю ему. — Свой мужик, надо донести». — «Да если б и чужой, донес бы! Нельзя же бросать!».
Баба Шура колдует над носком, поправляет петли. Медленно опускается за горизонт солнце. Деревенские звуки затихают. Мне почему-то напоминает все это рассказы Ильфа и Петрова, их ярких персонажей. Неудивительно: та же нация, те же духовные болезни. Хотя, думается мне, ничего с этим народом не станется. И гнут его, и пинают, и стараются вытравить его же правители, ан нет. Не поддается. Сам себя губит, но перед трудностями выпрямляется во весь рост, себя и других спасает. Миссия такая, чё.
* бабушкин вариант слова «алкоголик»
** тракторно-ремонтный завод в Яе
Рисунок забавный. Один даже с претензией на интеллигентность ( с галстуком). Только думаю, что вряд ли они пьют сорокаградусную водку. Потребляют «паленку» какую-нибудь.
Они пьют все, что найдут, даже «фанфурики» 😉
Очень живописно и ярко! Народный язык старушки и алкаши даже выходят привлекательными. Но не дай Бог иметь с такими коголиками дело! Всю страну уж пропили.
Вот только с ними-то и имеют дело кучи жён и прочих терпящих родственников